«Ламбруско» от Барболини

Вино «Ламбруско» называют легким и праздничным. Вкус его зависит от многих вещей – в том числе и от людей, которые вино производят

Пообещать хозяевам винодельни, что я открою подаренную бутылку на Новый год, было легко. Удержаться, признаюсь, трудно. Но я вытерпел.

Иногда я беру в руки тяжелую, темного стекла бутыль. Обе этикетки теперь «говорящие». Lambrusco grasparossa di Castelvetro D.O.C. – классический для Эмилии сорт, «контролируемый по происхождению». Vino frizzante secco – сухое вино с легкой игрой. Azienda agricola cantina – усадьба с винодельней, где вино делается из собственного винограда. И крупно – BARBOLINI, прямо под изображением старинного дома.

В этом замечательном доме я был. Кто такие Барболини – теперь знаю. И вино, пожалуй, открою еще до Нового года – скажем, на католическое Рождество. В бокале Terra del Pio будет смотреться дивно. Про вкус умолчу. Такой «Ламбруско» плохим быть не может.

Не верь глазам своим

Поначалу я даже слегка расстроился. Разве такие виноделы бывают? Слишком уж молодой, разве что на висках легкая проседь. А винодельня? Какое-то хромированное чудо техники – автоклавы, автоматическая линия, измерительные приборы, никаких особенных примет старины. А виноградник? Чуть ли не городская зона, кругом дома, пейзаж сельским не назовешь. А сама лоза? Неожиданно высокая, и никакого на ней винограда. А знаменитые подвалы с бочками? Это же склад, а не подвал. «Предприятие», одним словом.

Я жестоко ошибался, что выяснилось очень скоро. Встретил нас Маттео Буффани – младший из династии Барболини (со старшим мы познакомимся позже). Мы оказались в самом центре знаменитого винодельческого региона, где делают самый правильный «Ламбруско». Потому что самый правильный – именно здесь, в окрестностях Модены.

Мы могли, конечно, попасть и в другое хозяйство, если учесть, что в Италии около миллиона виноделов, средний размер виноградника – один гектар, в окрестностях Модены примерно полтора десятка подобных виноделен, а Barbolini не самая известная марка за пределами Италии. Но это еще ни о чем не говорит. Виноделие – слишком древнее искусство, чтобы судить о нем на основании только собственного опыта.

Даже если здесь делается молодое вино. Между прочим, с 1889 года. Бочки из тех времен мы, кстати, руками потрогали. Но не сразу.

Гроздь граспароссы

Гроздь была налитая, ягоды – невероятно сочными. «Остатки сладки», – попросил я перевести переводчика Диму русскую поговорку. Маттео все понял.

– Здесь, на основной усадьбе, все уже собрано, гроздей осталось действительно немного. Просто лето было жарким, но не влажным (что для сохранности ягод очень важно), сбор начали дней на десять раньше обычного. А остатки, тем более граспароссы, действительно сладки, я и сам их люблю. Второй наш подвид сорта ламбруско сорбара – более кислый. И основа производства, конечно, граспаросса. Именно он дает тот самый неповторимый вкус игристого вина «Ламбруско» из нашего региона.

Вручную и очень быстро справиться с 30 гектарами – и теми, что свои, и теми, что в аренде, – не так-то просто. Трактора для сбора винограда – итальянские, грозди обрабатываются с помощью вибрации, так что только одни веточки остаются. Но «механика» – лишь на основной усадьбе. На другой, в шести километрах отсюда, ближе к Модене, – только ручной способ.

– Кстати, там сейчас процесс в самом разгаре. Для сбора важно, чтобы день не был жарким, чтобы ферментация не началась раньше времени. Хотите посмотреть?

Мы, естественно, хотели. А через пару часов встречал урожай уже здесь, на границе Казинальбо и Формиджио, которая проходит прямо по винограднику.

Запах был непередаваемым.

Престиж марки

Вино как вино. Не аристократическое, упаси Боже, со знаменитыми тосканскими или пьемонтскими этот «юг севера Италии» не конкурирует. Зато кроме как в Эмилии такого легкого, обаятельного, веселого и демократичного игристого вина нигде нет. Не случайно же «Ламбруско» было любимым вином Лучано Паваротти (как-то на гастроли в Китай великий тенор захватил с собой 1500 бутылок «Ламбруско» – это почти легенда).

Лет тридцать назад только в США отправляли 36 миллионов бутылок в год, всевозможных сортов и наименований (у винограда ламбруско насчитывается 60 подвидов). Мода на «Ламбруско» чуть его и не сгубила – на «быстром» вине пытались делать и быстрые деньги, количество отразилось на качестве. «Престиж складывается столетиями, а потерять его можно в два-три года», – философски заметил Маттео.

Барболини подделками никогда не занимались, так еще прадед по материнской линии Эудженио, с которого и началась династия, завещал. Снова «подниматься» марка стала только в последние годы, когда завершился этот безумный кризис перепроизводства.

Винодельня Барболини выпускает 250 тысяч бутылок в год. Увеличить производство можно, но тогда надо менять и статус – с сельскохозяйственного предприятия на коммерческое, и за качеством следить будет труднее.

О контроле за качеством подошедший вскоре отец семейства Мауро Буффани прочитал целую лекцию. Когда я сказал, что, если винодельня больше ста лет «вне подозрений», ее можно не контролировать, отец и сын Буффани выразительно на меня посмотрели.

И уже вдвоем прочли еще одну лекцию на тему престижа марки. Слова «консорциум» и «торгово-промышленная палата» звучали почти торжественно.

Душа и технология

Там, во дворе, еще был не запах. Запах был здесь, в основном корпусе, где в автоклавах после отжатия начинался процесс брожения. Бутилировать вино будут, не дожи-даясь окончания процесса, «в результате внутри бутылки возрастает давление и выделяется углекислота». Все, как сотню лет назад, только технологичнее. О купаже, пропорциях «граспаросса-сорбара», температуре, сроках, химических процессах, техническом контроле я не решусь рассказывать. Понятно было одно – легкое вино делать совсем нелегко.

На все мои сетования о том, что с внедрением современных технологий из вина уходит душа, Буффани-старший дал исчерпывающий ответ:

– Произведенный кустарным способом «Ламбруско» никто сейчас пить бы не стал. Да и старикам вряд ли он понравился бы – когда ферментация происходит только в бутылках, в них много мусора, а с качеством – как повезет. Для нашего сорта современные технологии стали только благом. Естественный процесс сохранен, а вкладывать душу – значит прежде всего соблюдать технологию. Остальное само вино сделает и само за себя скажет.

Эту тему мы обсуждали на складе (подвал винам типа frizzante не нужен – они не должны «стареть», их вообще выпивать нужно за два года). До «винной эпохи» здесь раньше был коровник. Стены конца XIX века, идеальное место для поддержания нужной температуры.

На территории винодельни несколько старых зданий. Рабочее место Буффани-младшего, ответственного за маркетинг, располагалось в одном из них, которое стало дегустационным залом. Компьютер Маттео соседствовал с кассовым аппаратом, которому было чуть меньше ста лет.

Продолжение традиций

Маттео не рвался в семейный бизнес. Он как нормальный человек закончил индустриальный факультет университета в Модене, пошел по управленческой линии. И в один прекрасный момент все бросил и вернулся на винодельню.

– Нет, никто не заставлял и не уговаривал – ни отец, ни мама (она у нас не просто Барболини – она у нас директор). Рационально объяснить свое решение и вправду не могу. Просто потянуло в родовой дом и к семейному делу – и все. Я, конечно, не агроном и не технолог, не настолько хорошо разбираюсь в тонкостях, как того требует дело. Есть папа, есть прекрасные специалисты – их хватает. А вот в том, что я хорошо знаю, я мог помочь – прежде всего в маркетинге, тем более что «Ламбруско» снова начало набирать вес. Два года как начали поставки за рубеж – во Францию, США, Японию. На подходе – Швейца-рия и Испания. Россия? Возможно, тем более что нынешним летом я в Москве побывал на выставке итальянских производителей. Оптовая цена – в пределах трех евро, отзывы прекрасные. Больше всего любит наше вино молодежь – у них это «фишка». И я ребят понимаю.

Хозяева скромно умолчали о грамотах, которые висели на стенах этого уютного дегустационного зала. Самые «свежие» были за конкурс вин категории «Ламбруско» этого года – это мне по секрету поведала сама хозяйка, синьора Анна. Медаль за победу на конкурсе в Пьемонте мы просто уговорили продемонстрировать отцу с сыном.

Дом в Казинальбо

Мы сидели в гостиной родового дома Барболини. Когдато окруженный вековыми деревьями дом принадлежал одному дворянскому семейству. Основатель винной династии вместе с имением выкупил его в конце XIX века. От века XVIII у дома осталась только центральная часть – но осталась же! Больше того, когда Мауро с дочерью случайно обнаружили под слоем штукатурки фрески на потолке, они их в течение нескольких месяцев аккуратно «являли миру».

Я, конечно, поинтересовался у Маттео его винными предпочтениям, ничуть не удивился ответу, что лучше «Ламбруско» ничего нет. Что другое можно было услышать от маркетолога?

– Ну а на праздник открываете что-нибудь особое, припасенное только для себя?

Маттео точно мог обидеться, да природная вежливость не позволила:

– У нас нет вина «специально для себя». Виноделы делают его для людей. Немного оставляя себе. Естественно, то же самое.

Мы попробовали. «Дает пену, кружит голову, но не пьянит». Все правильно. Но «легкая атмосфера праздничности», естественно, была не только от этого.

Текст: Владимир Мозговой / Фото: Владимир Смоляков