Амели Нотомб, Биография голода

Франция, 13.08.1967

Амели Нотомб родилась 13 августа 1967 года в Кобе (Япония), в семье бельгийского дипломата. Первые пять лет жизни она провела в Японии. Затем Амели жила в Китае, в Нью-Йорке, в Бангладеш, Бирме и Лаосе. В семнадцать лет она приехала Бельгию, где изучала романскую филологию в Свободном университете в Брюсселе. Благодаря любви к Востоку, куда она мечтала вернуться, Амели изучила японский язык и устроилась переводчицей в крупную токийскую компанию. Однако ее обязанности ограничили практически работой с кофеваркой, а любые попытки проявить инициативу приводили к ухудшению ситуации. По истечении годичного контракта она вернулась в Европу. а ее переживания нашли в дальнейшем отражение в ее произведеняих. В 1992 году Амели Нотомб дебютировала в литературе романом "Анатомия мести" ("Hygiene de l'assassin"). Репутацию одаренного автора подтвердили последовавшие книги "Le Sabotage amoureux" (1993) и пьеса "Les Combustibles" (1994). Затем были опубликованы "Катилинарии" (1995), "Пеплум" (1996), переведенные на русский язык "Преступление" (1997) и "Ртуть" (1998). За роман "Страх и трепет" (1999), в котором были описаны злоключения француженки Амели в японской компании "Юмимото", Нотомб была отмечена Гран-при Французской академии. В 2002 году по этому роману Ален Карно поставил одноименный фильм, в котором главную роль исполнила Сильви Тестю. В 2000 году Амели Нотомб выпустила книгу "Метафизика труб", а через год - "Косметика врага".

Однажды я наткнулась там на бельгийское лакомство, которого раньше не знала: печенье "спекюлос".

Тут же отведала. И застонала: пряное, хрустящее, вкуснотища! Такое открытие - настоящий праздник, грех отмечать его в гараже. А где не грех? Я знала такое место!

Со всех ног я бросилась к дому, взбежала на четвертый этаж, влетела в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Сев перед огромным зеркалом, вытащила из-за пазухи свою добычу и принялась есть ее, глядя на себя, чтобы не просто наслаждаться, но еще и лицезреть свое наслаждение. Вкус печенья отражался на моем лице.

Зрелище было впечатляющее. Я могла глазами различить все оттенки вкуса: разумеется, сахар, иначе по физиономии не разлилось бы такое блаженство, причем, судя по ямочкам на щеках, не рафинад. Много корицы - об этом свидетельствовал сморщенный от удовольствия нос. Блестящие глаза говорили о присутствии целого букета пряностей, восхитительных и незнакомых. Ну а томно приоткрытый рот был несомненным признаком меда.

Чтобы удобнее было смотреть, я села на край умывальника и продолжала поглощать печенье, не отрывая глаз от зеркала. Созерцание удваивало остроту ощущений.

Сама того не зная, я поступала точно так же, как посетители сингапурских борделей, которые глядят в зеркальный потолок и распаляются от вида собственной любовной игры.

Неожиданно в ванную зашла мама и застигла меня на месте преступления. Вся во власти двойного сладострастия, я не заметила ее и продолжала обжираться.

Первой маминой реакцией было возмущение: "Она ворует! И что? Сладости! Да еще какие! Стащила наш единственный, драгоценный пакетик "спекюлос", которых в Пекине не достать!"

Потом пришло недоумение: "Почему она меня не видит? И зачем ест перед зеркалом?"

Наконец она поняла и улыбнулась: "Она смотрит, как ей вкусно!"

И тогда она поступила как прекрасная мать: вышла на цыпочках и прикрыла дверь, оставив меня смаковать в одиночестве. Я бы так и не узнала, что она ко мне заходила, если бы не услышала, как она рассказывает об этом случае своей подруге.