Булгаков. Мастер и маргарита. Глава 24. Излечение Мастера

В спальне Воланда все оказалось, как было до бала. Воланд в сорочке сидел на постели, и только Гелла не растирала ему ногу, а на столе, там, где раньше играли в шахматы, накрывала ужин. Коровьев и Азазелло, сняв фраки, сидели у стола, и рядом с ними, конечно, помещался кот, не пожелавший расстаться со своим галстуком, хоть тот и превратился в совершеннейшую грязную тряпку. Маргарита, шатаясь, подошла к столу и оперлась на него. Тогда Воланд поманил ее, как и тогда, к себе и показал, чтобы она села рядом.

-- Ну что, вас очень измучили? -- спросил Воланд.

-- О нет, мессир, -- ответила Маргарита, но чуть слышно.

-- Ноблесс оближ, -- заметил кот и налил Маргарите какой-то прозрачной жидкости в лафитный стакан.

-- Это водка? -- слабо спросила Маргарита.

Кот подпрыгнул на стуле от обиды.

-- Помилуйте, королева, -- прохрипел он, -- разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Маргарита улыбнулась и сделала попытку отодвинуть от себя стакан.

-- Смело пейте, -- сказал Воланд, и Маргарита тотчас взяла стакан в руки. -- Гелла, садись, -- приказал Воланд и объяснил Маргарите: -- Ночь полнолуния -- праздничная ночь, и я ужинаю в тесной компании приближенных и слуг. Итак, как чувствуете вы себя? Как прошел этот утомительный бал?

-- Потрясающе! -- затрещал Коровьев, -- все очарованы, влюблены, раздавлены, сколько такта, сколько умения, обаяния и шарма!

Воланд молча поднял стакан и чокнулся с Маргаритой. Маргарита покорно выпила, думая, что тут же ей и будет конец от спирта. Но ничего плохого не произошло. Живое тепло потекло по ее животу, что-то мягко стукнуло в затылок, вернулись силы, как будто она встала после долгого освежающего сна, кроме того, почувствовала волчий голод. И при воспоминании о том, что она не ела ничего со вчерашнего утра, он еще более разгорелся. Она стала жадно глотать икру.

Бегемот отрезал кусок ананаса, посолил его, поперчил, съел и после этого так залихватски тяпнул вторую стопку спирта, что все зааплодировали.

После второй стопки, выпитой Маргаритой, свечи в канделябрах разгорелись поярче, и в камине прибавилось пламени. Никакого опьянения Маргарита не чувствовала, кусая белыми зубами мясо, Маргарита упивалась текущим из него соком и в то же время смотрела, как Бегемот намазывает горчицей устрицу.

-- Ты еще винограду сверху положи, -- тихо сказала Гелла, пихнув в бок кота.

-- Попрошу меня не учить, -- ответил Бегемот, -- сиживал за столом, не беспокойтесь, сиживал!

-- Ах, как приятно ужинать вот этак, при камельке, запросто, -- дребезжал Коровьев, -- в тесном кругу...

-- Нет, Фагот, -- возражал кот, -- бал имеет свою прелесть и размах.

-- Никакой прелести в нем нет и размаха тоже, а эти дурацкие медведи, а также и тигры в баре своим ревом едва не довели меня до мигрени, -- сказал Воланд.

-- Слушаю, мессир, -- сказал кот, -- если вы находите, что нет размаха, и я немедленно начну придерживаться того же мнения.

-- Ты смотри! -- ответил на это Воланд.

-- Я пошутил, -- со смирением сказал кот, -- а что касается тигров, то я велю их зажарить.

-- Тигров нельзя есть, -- сказала Гелла.

-- Вы полагаете? Тогда прошу послушать, -- отозвался кот и, жмурясь от удовольствия, рассказал о том, как однажды он скитался в течение девятнадцати дней в пустыне и единственно, чем питался, это мясом убитого им тигра. Все с интересом прослушали это занимательное повествование, а когда Бегемот кончил его, все хором воскликнули:

-- Вранье!

-- И интереснее всего в этом вранье то, -- сказал Воланд, -- что оно -- вранье от первого до последнего слова.

-- Ах так? Вранье? -- воскликнул кот, и все подумали, что он начнет протестовать, но он только тихо сказал: -- История рассудит нас.

-- А скажите, -- обратилась Марго, оживившаяся после водки, к Азазелло, -- вы его застрелили, этого бывшего барона?

-- Натурально, -- ответил Азазелло, -- как же его не застрелить? Его обязательно надо было застрелить.

-- Я так взволновалась! -- воскликнула Маргарита, -- это случилось так неожиданно.

-- Ничего в этом нет неожиданного, -- возразил Азазелло, а Коровьев завыл и заныл:

-- Как же не взволноваться? У меня у самого поджилки затряслись! Бух! Раз! Барон на бок!

-- Со мной едва истерика не сделалась, -- добавил кот, облизывая ложку с икрой.

-- Вот что мне непонятно, -- говорила Маргарита, и золотые искры от хрусталя прыгали у нее в глазах, -- неужели снаружи не было слышно музыки и вообще грохота этого бала?

-- Конечно не было слышно, королева, -- объяснил Коровьев, -- это надо делать так, чтобы не было слышно. Это поаккуратнее надо делать.

-- Ну да, ну да... А то ведь дело в том, что этот человек на лестнице... Вот когда мы проходили с Азазелло... И другой у подъезда... Я думаю, что он наблюдал за вашей квартирой...