Ренуар. Семья импрессиониста

Художник Огюст Ренуар познакомился со своей будущей женой Алиной Шариго в молочной лавке на парижской улице Сен-Жорж в 1880 году. В те времена молочная в Париже была еще и харчевней, и великий импрессионист часто сиживал здесь в крошечном закутке, отделенном низкой перегородкой от магазина. За символическую плату тут можно было прекрасно пообедать, о чем, впрочем, знали лишь посвященные. Мы с вами можем узнать об этом из вышедшей в Москве книги «Ренуар. За столом импрессиониста»; она продается в магазине «Москва» на Тверской, 8. Ну, это – в Москве. А вот в Париже сто с лишним лет назад завсегдатаи приходили на упомянутую выше улицу Сен-Жорж в молочную лавку, точно зная, в какой день здесь подают тушеную телятину, а когда можно отведать бараньего рагу или отбивных из говядины. Раз в неделю молочница, толстуха из Бургундии, готовила традиционное угощение этой провинции – красную фасоль со шкварками. На десерт всегда подавали одно и то же – кусок «Бри», который Ренуар называл «королем сыров».

Вот в этом достойном заведении Ренуар познакомился со своей Алиной, которая вначале стала его натурщицей, а затем по прошествии десяти лет эта в высшей степени разумная женщина сделалась мадам Ренуар.

Алина происходила из семьи виноградаря из провинции Шампань, и первые годы теща Ренуара с большим неодобрением относилась к вечно перепачканному краской зятю-голодранцу. У мадам Шариго был талант кулинарки, который, однако, приобрел такие гротескные формы, что муж этой достойной женщины сбежал от ее стряпни аж в Америку, в Северную Дакоту. Весь свой нерастраченный на супруга пыл теща Ренуара обратила на художника. Она, бывало, говаривала: «Карманы пусты, бедняк бедняком, непременно надо отведать паштета». Мадам Шариго без устали готовила и безапелляционным тоном требовала от зятя съедать все ее бесконечные антрекоты, рагу, суфле и десерты. Это сильно портило жизнь Ренуару, который, не выдержав, в разгар трапезы срывался из-за стола, чтобы набросать эскиз. Обиженная мадам Шариго брала его тарелку и доедала за неблагодарным. В таких случаях, чтобы успокоить мамашу, Алина покупала ей коробку каштанов в сахаре. О габаритах хлебосольной тещи в книге ничего не сообщается, но воображение подсказывает нечто из репертуара Рубенса, а не Ренуара.

Между тем Ренуар, человек по натуре скромный и сдержанный, любил людей, знающих толк в еде и хорошем вине. Он старался избегать трезвенников, называя их «тайными пьяницами». Дочь виноградаря Алина, знавшая толк и в хорошей кухне, и в добром вине, была замечательной женой для художника. Она не корчила из себя супругу великого артиста, не встревала в умные разговоры, предпочитая выражать свое отношение к мужу и его друзьям на кухне. И делала она это замечательно. Когда супруги жили на Монмартре, дом Ренуара, при ограниченности средств, слыл самым хлебосольным. Гость всегда мог рассчитывать на щедрую тарелку вареной говядины с овощами. Мясо варили на старинной дровяной печи. Количество еды изначально предполагало гостей. Как вспоминал Ренуар, в тех редких случаях, когда никто из друзей не приходил, семье приходилось всю неделю есть одно мясо.

В то время во Франции говядину было принято готовить часами. Ренуары ничего такого себе не позволяли: фунт говядины готовился в их доме ровно двенадцать минут – и ни секундой дольше. Больше всего художник любил мясо, жареное на деревянных шампурах. Особенно ему нравилось делать шашлык на побегах виноградной лозы. Тонко порезанное мясо смазывали сливочным маслом и жарили на углях; есть его полагалось без всяких приправ. Впрочем, шашлыки на виноградных веточках – это уже не парижское меню Ренуаров, а лакомство более позднего времени, когда художник купил дом на родине жены, в провинции Шампань. О кулинарных пристрастиях зрелого художника мы поговорим на следующей неделе.